Эмиль Офин - Фронт[РИСУНКИ К. ШВЕЦА]
Душа писателя отдана настоящим труженикам, таким, как механик Горшков из повести «Фронт», шофер Василий Кузьмич из рассказа «Водитель первого класса», щедрый на выдумку Петр Павлович из рассказа «Дачник» («Он всем только подсказывает, а работа идет»), неутомимый и проницательный подполковник милиции Данилов из цикла «Недостающее звено».
С чекистами у писателя дружба тоже давняя и крепкая. За плодотворную и активную работу над рассказами о самоотверженном и мужественном труде советской милиции Э. М. Офин награжден Почетной грамотой Коллегии Министерства внутренних дел и значком «Отличник милиции».
Труд — вот пароль для входа в Республику созидателей Эмиля Офина. Труд сопровождает первые шаги по жизни веселого и смекалистого парня Олега Светлова (повесть «Степные капитаны»), Реставрированная в минуты короткой передышки редкая книга остается как лучший памятник погибшему в боях Алексею Кулькову (рассказ «Памятник»). Токарный станочек в чужой квартире, к которому потянулись руки Симки, заставляет его забыть о краже и вернуться на правильную дорогу («Неопубликованный рассказ»). И даже когда писатель обращается к далекому будущему, он показывает не всемогущество фантастической техники, а то, как приятно даже в таком совершенном обществе, где все делают умные машины, самому хоть изредка поработать руками (рассказ «В том-то и дело»).
Б 1971 году Эмилю Михайловичу Офину исполняется шестьдесят лет. В этот сборник писатель включил наиболее близкое ему из того, что создал он за многие годы служения литературе. На этих страницах вы встретитесь с его любимыми героями: мастеровыми, солдатами, хлеборобами, чекисталли, шоферами.
Как-то Эмиль Михайлович в шутку посетовал, что почти на каждой обложке его книги нарисован автомобиль. Вот и на обложке этого сборника вы видите колонну грузовиков, везущих боеприпасы. Но в подобной приверженности самых различных иллюстраторов писателя к одной теме оформления, если разобраться, нет ни прихоти, ни случайности.
Это только дань уважения магистральной линии творчества Эмиля Офина. За рулями этих ллногочислен-ных машин скромные и работящие герои писателя, труду которых он не устает воздавать должное.
Доброго и долгого пути ему в нашей литературе!
Г. Аршинников
ФРОНТ
Л. И. PAXMAHОВУ
1
Человек поднял голову и прислушался. Потом выбрался из чахлой, пыльной травы и осмотрелся. Степь, бескрайная, знойная, желтеющая сожженным кустарником, лежала вокруг. В раскаленном воздухе стоял равномерный гул. Дорога, уходившая к горизонту, была пустынна. Человек уже неоднократно ошибался сегодня, принимая стрекот кузнечиков за шум мотора. Но на этот раз звук, рождаясь где-то далеко, упорно ввинчивался в горячий воздух степи. Быть может, это самолет? Но вот впереди показалась черная точка. Она двигалась, за ней клубилось облако пыли. Гул ширился, заполняя собою все пространство степи, и, наконец, придвинулся вплотную.
Человек вышел на середину дороги и поднял руку.
Скрипнул тормоз, с высоты нагруженного кузова сполз молодой долговязый парень и, лениво разминаясь, подошел к человеку.
— Голосуешь? В попутчики ладишь? — спросил он. Из кабины вышла девушка-шофер, устало повела плечами.
— Ну-ка, быстро, Тимка! Дорога вся впереди. Неси воды, проверь масло!
От мотора несло бензиновым жаром. Над пробкой радиатора вился парок. Тимка протер заспанные близорукие глаза, снял ведро с гвоздя, вбитого под кузовом грузовика.
— Воды здесь не найдем, пожалуй, — недовольно пробурчал он.
— Вода есть, — с готовностью сказал человек, — вон в тех кустах. Она мутная, но для мотора сойдет. — И тихо добавил: — Я ее пил.
Девушка внимательно посмотрела на человека. Лицо его выражало просьбу и усталость. Пропыленный комбинезон и опущенные руки с чуть вздрагивающими пальцами подчеркивали эту усталость.
— Давайте я принесу, — предложил он, пытаясь отобрать у Тимки ведро.
— Сам принесет, не барин. Ну? Сказано тебе, где вода, чего ждешь?
Тимка послушно направился к кустарнику неподалеку от дороги.
— Довезите попутно, — повторил свою просьбу человек. Он стоял на пыльной дороге, ладонью прикрывая глаза от солнца.
— Куда тебе надо?
— Да сколько подвезете…
— Я далеко еду, до самого Урала. Человек оживился.
— Мне туда и нужно… — Но тут же добавил смущённо: — У меня нет денег, но я буду вам помогать. Любую работу, какую дадите…
Подошел Тимка.
— Какой из тебя помогала? — лениво и насмешливо сказал он,
— Молчи, твое дело было воды налить, — остановила его девушка.
— Я уже долил, хозяйка, — добродушно отозвался долговязый Тимка, давно, видимо, привыкший к повелительному тону шофера. Он выплеснул остаток воды на дорогу. — Можно трогать!
Девушка села в кабину и уже оттуда потребовала:
— Предъяви-ка документы! Человек еще больше смутился.
— У меня нет документов…
— Как нет? — удивилась девушка. — Кто же ты такой? Незнакомец развел руками.
— Меня обокрали. Понимаете… И чемодан и документы…
— Значит, у тебя и паспорта нет? — опять вмешался Тимка.
— И никакой бумажки нет? — подозрительно спросила девушка.
Человек нерешительно ощупал верхний карман комбинезона, покачал головой.
— Нет.
Тимка зло прищурился.
— Интересное дело. Ну, вот я, к примеру, пятьдесят процентов потери зрения имею. А ты ж, видать, здоровый. Почему не на фронте? И в степь сюда как попал?
— Я еду в командировку. В Петропавловске остановился, зашел на рынок. Ну, там это и случилось. Все утащили. Даже фуражку.
Незнакомец виновато поовел рукой по своим спутанным пыльным волосам. На его помятом лице глаза под припухшими веками казались тусклыми, больными. Девушка с шумом захлопнула дверцу кабины.
— Люди на работе или на войне. Вон у Тимки брат без ноги остался. А тыловые крысы по рынкам шныряют, напиваются до потери сознания. Ну ладно, полезай пока, там посмотрим. Тимка, заводи!
Тимка протянул незнакомцу заводную ручку.
— На, помогала, действуй!
— Ему не провернуть, не балуй! — прикрикнула девушка.
Но человек быстро вставил рукоятку и с неожиданной сноровкой дернул вверх. Мотор зарокотал.
Тимка хотел сесть рядом с девушкой, но она многозначительно посмотрела на него.
— Я здесь и одна справлюсь. А ты девай лезь в кузов, поближе к попутчику. Соображаешь?
Тимка понимающе кивнул и уселся на укрытый брезентом груз, косо поглядывая на попутчика.
Рявкнул мотор, машина взяла разгон и, подняв облако пыли, умчалась в степь.
2
Велик Сибирский тракт. Врубаясь в леса и распластываясь на полях, рассекая реки и огибая озера, взлетая на кручи и спускаясь в долины, стремится он вперед и вперед. Через деревни и села, поселки и города, области и края — всё дальше и дальше. Меняются климат и растительность, говор и одежды людей, а он нескончаемой серой лентой уходит в тысячекилометровую даль, зеликий Сибирский тракт.
От Петропавловска до Кургана триста километров. Села расположены далеко друг от друга: можно ехать час и два, а человека не встретить. Тракт проходит больше по степи; иногда попадаются редкие перелески, вдалеке поблескивают на солнце рельсы Омской железной дороги. Пылят по тракту редкие автомашины и среди них трехтонка Надежды Масленниковой, шофера из совхоза «Авангард».
Солнце багрово отразилось в окнах изб. Надя не остановилась в селе. Мимо копошащейся в пыли детворы, мимо сидящих у ворот стариков, осторожно проехав сквозь стадо равнодушных к гудкам коров, она вывела машину за околицу и погнала ее дальше в степь. За селом тракт вошел в небольшой низкорослый лесок. Свернув с дороги, Надя въехала на поляну. Здесь кусты и березки давали тень, в траве журчал ручей, пахло скошенным сеном.
— Будем отдыхать.
Надя вышла из кабины, рставив открытыми настежь обе дверки, и вместе с Тимкой принялась устраивать костер. Попутчик хотел помочь им чем-нибудь, нерешительно походил вокруг машины, постоял и, видя, что на него никто не обращает внимания, сам нашел себе дело.
Он поднял обе створки капота над мотором, отчего автомобиль стал вдруг похож на большую, взмахнувшую крыльями птицу. Затем, отломив от куста прутик, сунул его в бензиновый бак. Бак был почти пуст. Порывшись в инструментальном ящике, он нашел молоток, зубило и резиновый шланг. Приподняв брезент над стоящей в переднем углу кузова бочкой, он заложил зубило в прорезь пробки и, обернув тряпицей молоток, легонько ударил по зубилу. Пробка подалась. Один конец шланга он сунул в бочку, а другой поднес ко рту и, быстро засосав в себя воздух, опустил шланг в бак.
